Отзыв на дораму Колдун

Вишни у водопада…

Тому, кто доброе любит вино,

Снесу я в подарок ветку*

Луна освещает сплетенные ветки сакуры в саду придворного прорицателя Абэ-но Сэймея. Под волшебные звуки флейты Хиромасы танцует розовый снегопад лепестков. Подхватывая танец, ветер играет с ними и бросает на поднос, уставленный бутылочками сакэ. Сад Сэймея не подчиняется законам природы и благоухает цветами в любое время года. Двое друзей ведут неспешную беседу, и время от времени подносят к губам сакэ.

Абэ-но Сэймей. Даже когда он сидит, по нему видно, как он высок. Глаза карие с синим отливом. Волосы - черные. Кожа – белая. У него такие алые губы, что можно подумать, будто просвечивает кровь, текущая внутри.** Чувственный образ воплотил потомственный актер театра Номура Мансай. Всё в нём - от движений до прищура глаз, убеждает, что перед нами легендарный прорицатель, сын лисицы-оборотня. Ребёнком он раскрыл сущность матери, разглядев кончик ее хвоста. С детства Сэймей понимал язык животных, ловил и подчинял своей воле демонов.

В обязанности придворного прорицателя (оммёдзи) входили предсказания, изгнание демонов, составление календарей и даже поиск пропавших вещей. Прорицатели состязались, желая получить статус сильнейшего и влияние на императора и его семью. Равных Сэймею не было, участвовал он в подобном развлечения ради. Ходили слухи, что дом его сторожат демоны, а мост, ведущий к дому, соединяет мир живых с миром духов. Ходить в дом прорицателя мало кто отваживался, но Хиромаса так очарован личностью и знаниями оммёдзи, что забыл о страхе.

Минамото-но Хиромаса, придворный третьего ранга, высокочтимый воин. Кончик висящего на его бедре меча в краснолаковых ножнах изгибается сзади как хвост зверя, идущего в траве.** Но дворцовые интриги зверя не интересуют, чаще в его руках не меч, а флейта, которую он выиграл у демона в музыкальном поединке. Музыка Хиромасы излечивает души людей и усмиряет демонов. Душа самого Хиромасы в исполнении прекрасного лицом и телом Хидеаки Ито - проста, открыта, впечатлительна и безмерно влюбчива.

Юные богини-прислужницы бесшумно сменили пустые бутылки сакэ на полные.

- Какая красивая бабочка! – воскликнул Хиромаса, когда цветок качнулся от её легких крыльев.

В ответ Сэймей улыбнулся, любуясь лишь душой друга. Простым смертным не дано знать то, что известно оммёдзи, но Сэймей не спешит предсказать печальный финал любовной истории Хиромасы. К чему портить вечер, да и грустная флейта звучит иначе. Сэймей видит тьму в душах людей, и только искренняя душа Хиромасы подобна цветам в саду.

Бабочка обернулась красивой девушкой. Кто она? Еще одна сущность, подчиненная оммёдзи или отражение души Сэймея - эхом вторит словам прорицателя и смотрит на Хиромасу взглядом ребенка, восхищенного увиденным чудом.

О чем сейчас думает Сэймей, наблюдая, как лепесток сакуры покачивается в чашке? О том, чтобы остановить время?

Сердце может превратить в дьявола или в святого, но человек выбирает, каким цветом закрасить внутреннюю пустоту. Черной душе, окруженной тьмой, никогда не увидеть сияния звезд. Нет абсолютно светлых и абсолютно темных. Миру необходима гармония, но как ее получить? Что соединить? Ум и опыт, или силу, красоту и искренность? Известно лишь, что две звезды сияют ярче одной.

Фильм «Оммёдзи» - старинная японская песня, волшебная и отчасти детективная история по мотивам одноименной книги Юмэмакуры Баку о легендарном прорицателе, кознях демонов, жаждущих мести, и о тайнах души человеческой. Фильм может показаться наивным, но не в том ли его красота, как и души Хиромасы?

Демоны находят пристанище в людских сердцах, они – лишь оправдание людям и их поступкам. Мы увидим противостояние Сэймея, узнаем, есть ли у великого оммёдзи то, что ему дороже всего, поймем, что нет более действенного заклинания, чем добрые слова.**

Лишенный откровенных сцен, «Оммёдзи» полон осязаемой красоты и чувственности – в прикосновении губ к игле, изгоняющей демонов, в колокольчике, звенящем тоской разлученных влюбленных, в звуках одинокой флейты, в поэме любви, пережившей саму любовь, в едва слышном «прости меня…», в локоне Сэймея, дрожащем от ярости... в переливе тканей тщательно подобранных костюмов. В этой песне нет ни одного лишнего слова.

По повелению императора на месте дома Сэймея в 1007 году основано синтоистское святилище. На территории храма сохранился колодец и тот самый мост, соединяющий мир людей и мир духов.

Что я делаю за тридевять земель, в Киото, в этом придорожном кафе? Жду капучино и автобус… а еще мечтаю. Мечтаю, что тени, танцующие на темной поверхности стола – от ветвей сакуры в саду Сэймея, и что в мире есть постоянство, неизменное, как притяжение небесных тел, а еще мечтаю о том, что души Сеймея и Хиромасы могут быть где-то рядом, в обычных на первый взгляд людях. За соседним столиком слышу смех, монитором телефона ловлю отражение двух красивых мужчин, поглощенных беседой.

Аромат кофе отвлекает от размышлений. В чашке покачивается бабочка, изображенная ловкой рукой баристы. Случайность? Улыбаюсь.

Выхожу из кафе, заполняю уши и сердце композицией Сигэру Умебаяси. Осталось совсем немного – несколько остановок на автобусе, две минуты пешком, и я увижу дом Сэймея. 

Вода в том колодце все еще волшебная, а сад – полон цветов, и… если увижу бабочку, порхающую над ними, то пойму, какая сила притягивала друг к другу две звезды.

*Басё, переводчик В.Н. Маркова

** Юмэмакура Баку, «Оммёдзи», Книга 1