Отзыв на дораму Любовник

Любовник , фильм Жан-Жака Анно, снятый в 1992 втором году о событиях более полувековой давности. Французский Индокитай.

Этот фильм не просто дарит эстетическое наслаждение, вызывая запретные мечты и желания, маняще сладострастный, он намного глубже,  чем может показаться на первый взгляд. Тридцатые годы прошлого века, как изменили они окружающий мир. Изжившие себя устои и традиции уступают место новым веяньем. Новые порядки, новые режимы, новая жизнь.  Падение колониального владычества.  И , как символ этих событий,  французская семья обедневших  бывших "хозяев жизни". Когда-то большой и богатый дом пришел в  запустение. Красная пыль на облупившихся колоннах и растрескавшихся плитах пола, словно плесень на забытых страницах истории. Слуги,  оставшиеся скорее по привычке, да из жалости. И вечный неистребимый  снобизм " белых" на территории своих колоний. Престарелая мать, чопорная вдова с тремя детьми, не легкая жизнь ей досталась, так трудно не сломаться, не пасть духом, а продолжать жить, хотя бы ради детей. Кто знает, может именно эта вера в своё привилегированное происхождения и помогла ей сносить все тяготы, свалившиеся на её одинокие женские плечи в чужой стране. Да и дети, далеко не отрада для материнских глаз, не опора  её старости; старший, мамин любимчик, балованный, подсевший на опий наркоман,  средний с задержкой развития и дочка - подросток, ученица пансиона для белых благородных девушек. И кто может осудить эту отчаявшуюся разоренную женщину, что она закрыла глаза на любовные похождения своей дочери, по сути, продав её молодость, её невинность. Развращенная Старая Франция,  ты заразила гнилью своих дочерей, и теперь они отдаются в захудалых комнатах более нравственным сынам востока. Могла ли ты вообразить такое каких-нибудь сто лет назад?  Пройдёт ещё сто лет, и потомки когда-то захваченных тобой земель отомстят за надругательства над своими предками.

Но это будет потом, а пока ...

Они встретились на старом пароме, под ними мутные воды Миконга, над ними бескрайнее, покрытое разноцветными облаками, небо. За ним дорогой автомобиль с изысканной отделкой салона и водителем в белой фуражке и перчатках, за ней грязный автобус, убогий пансион  и разорившаяся мать.

Пятнадцатилетняя француженка. Смелая бунтарка в мужской шляпе, из под которой дерзко торчат пара тощих косичек, на по годам тонкое  платье ( его покрой более подходит для маленьких девочек, чьи формы ещё не успели округлиться) ,  алая помада  и туфлях а-ля кабаре. Молодая, независимая, наполненная мечтами о любви. В предвкушении чего-то неведомого и запретного, она смело пускается в путешествие расстоянием более ста километров на автобусе, пропитанным насквозь пылью, пропахшем рыбой и битком забитым низкорослыми аборигенами. И молодой красавец , богат, статен, обладает хорошими манерами и обворожительной улыбкой. Учился в Париже, его семье принадлежит половина жилья в городе, мечта всех молодых девушек. Маленькая поправка, китаец (на дворе начало 20 века).

Могли ли они не встретиться? Или встретившись, пройти незаметно мимо, не заметив друг друга? Нет.  Не могли. Это встреча зовется судьбой ,а избежать судьбы никому не дано. Вот уже дорогая кожа сиденья обнимает свою юную пассажирку. Робкие, затем более смелые и требовательные прикосновения тонких длинных пальцев с дорогим перстнем заставляют впервые затуманиться глаза, а сердце забиться чаще.

Юная дочь Евы. Имя её соблазн. Её движения полны детской непосредственности в сочетании с целомудренным бесстыдством. Речи её обжигают своей честностью. Её глаза пьянят. Нетронутое тело заставляет терять голову. Даже искушенный в любовных утехах молодой повеса не сможет устоять против такого сочетания невинности и разврата.

Сайгон.  Запруженные, покрытые красной пылью дороги. Буйволы, мешающие движению автомобилей. Огромные каменные здания европейской архитектуры, возвышающиеся над  неприметными лачугами местных жителей, подавляя их своим аристократическим  шиком былых времен. Местные жители в соломенных шляпах, похожих на зонтики, будто гигантские муравьи  суетливо снуют во всех, ведомых только им направлениях. Воздух пропитан жарой, полуденной негой, заполнен ароматами пряных трав в сочетании с чем-то жаренным, печеным, острым, сладким, кислым. Удивительно, как мало изменилась обстановка этих улочек за сто лет. Пожалуй, только машины и одежда европейцев поменяла свой вид, над остальным время оказалось  не властно. Панамы, запахи, красная пыль. Пройдет ещё сто лет, а они останутся без изменений.

" Прошу Вас, всё это купил мне отец"

Любовное гнездышко молодого холостяка, здесь все подчинено неге и желанию. Большая кровать с белоснежной простынею, пастельные стены, даже косые лучи света, просачиваясь сквозь покосившиеся деревянные ставни, источают сладострастие. Здесь тишина. Полутень, скрывающая в своих объятиях этот, принадлежащий только им двоим, мир.  Здесь чувственные губы и  жаркие поцелуи. Здесь от желания перехватывает дыханье и затуманенный взгляд машинально пытается выхватить окружающую обстановку. Запомнить эту комнату, это лицо, этот день. А где-то там, далеко, за этими ставнями шумит, совершенно равнодушный к происходящему, город. Торговцы что-то выкрикивают, автомобили пугают прохожих резкими гудками  своих клаксонов. Улица, безучастная  ко всему, увлеченная своей суетой, наполненная всевозможными  звуками, делает обстановку ещё более интимной, как бы пряча от шумного мира этих двоих. Укрыв их в своих, недоступных посторонним взглядам,  недрах. 

Разные расы, разные обычаи, разные законы. Они нарушили всё, что могли нарушить,  отрезав раз и навсегда пути к благоприятной развязке. 

Могли ли они остаться вместе? Нет. Не могли. Это расставание было предначертано судьбой. Для чего? У каждого из них свой ответ на этот вопрос...

Судьба. Неспешный паром и мутные  воды Миконга...

Судьба. Дорогой автомобиль  и отплывающий пароход...

Судьба. Всегда и никогда....